Заграница нам помогала

«Литературную газету» всегда читали за рубежом. Во множестве государств, особенно в Болгарии, у нас были постоянные подписчики, получавшие газету через «Международную книгу», которая принимала подписку во всех странах , доставляла газету и продавала ее в своих магазинах. До какого-то времени основная часть зарубежного тиража шла в библиотеки, университеты и различные организации, которые изучали СССР по долгу службы. В капстранах наибольшее число экземпляров «ЛГ» получал Государственный департамент США.

Многократный рост эмиграции в 80-х годах довольно скоро вызвал значительное увеличение спроса на «Литгазету» в США, Франции, Германии и Израиле. За счет этого наш валютный счет теперь получал чувствительное пополнение.

В редакцию зачастили иностранные гости. Москва в конце перестройки была переполнена иностранными визитерами. По большей части — мелкими проходимцами. Зарегистрировав у себя какую-нибудь фирму, не имевшую ничего, кроме громкого названия, они у нас представлялись крупными бизнесменами, создавали крайне модные тогда совместные предприятия, благо наши хозяйственники еще не знали правила капиталистических отношений: никому не верить на слово и никаких дел не начинать без проверки банковского счета контрагента. Многих тогда провели на мякине.

К нам приходили люди совсем иного сорта и совсем за другим. Потомки эмигрантов, левая интеллигенция. Приносили различные материалы и документы. В основном, исторические, предлагали новые для нас темы, говорили, что бы нам надо перенять на Западе и расспрашивали, расспрашивали…

Поступали и деловые предложения. У меня в архиве остался договор с журналом «Италиан лайф», где на «ЛГ» возлагалось: провести подготовительную работу, обеспечивающую начало издания в 1996 году в России журнала «Италиан лайф», внести его в каталоги организаций, проводящих подписку, и совершить все необходимые для этого формальности. Договор остался на бумаге, не могу сейчас вспомнить — почему. Упоминаю о нем лишь в подтверждение вышесказанного.

Многолетняя читательница из Италии горячо убеждала начать выпуск газеты бесплатных объявлений, уверяя, что на этом можно прекрасно заработать. Но тогда нам это предложение показалось совершенно никчемным. Кто ж мог предполагать, как все в стране повернется! Будь мы хоть чуть-чуть попрактичнее и попрозорливее, опередили бы «Из рук в руки» на несколько лет.

Среди прочих поступило предложение из США, от которого невозможно было отказаться. Исходило оно от крупной техасской компании «Сан ворд» («Солнечный мир»), владевшей 4000 магазинов во множестве стран, типографиями, телестудиями, ресторанами, предприятиями, занимавшейся страхованием, туризмом, финансовыми операциями. У главы «Сан ворд» Фреда Хэрви, начинавшего в 14 лет с продажи попкорна и содовой, возникла идея: почему бы не попробовать издавать столь популярную «Литературную газету» для коренного населения США. У развитой публики она на слуху, так как часто цитировалась и в прессе, и в эфире. На разведку к нам прислали очаровательную молодую женщину, обладавшую, как мы скоро убедились, могучей деловой хваткой, немалым опытом и умением располагать к себе собеседника.

Когда я привел Синтию Нью — так звали техасскую барышню — к Александру Борисовичу, он внимательно ее выслушал и задал мне только один вопрос:

— Вы хотите повесить себе на шею лишнюю заботу? Ради бога, только меня в это не вмешивайте.

Американские партнеры подошли к делу со всей основательностью. Вскоре в Москву приехали две почтенные дамы из руководства «Сан ворд». Мы поместили их в люксы самой респектабельной тогда гостиницы «Советская», окружили вниманием и заботой. Им все нравилось, хотя наша лучшая гостевая «Волга» после «Кадиллаков» дам несколько покоробила. Но других машин у редакции тогда не было.

Первым делом дамы осмотрели нашу недвижимость: здание редакции, издательство и типографию, недавно построенную автобазу. Убедившись в солидности партнера, дали добро на дальнейшие действия. За прощальным обедом я не удержался от вопроса:

— Все, что вы увидели, видела и Синтия. Вы хотели убедиться в точности ее информации?

— Да нет, Синтии мы полностью доверяем. Нам надо было посмотреть на человека, с которым будем иметь дело. Вы вызываете доверие, это главное.

Мы утвердили название нового издания: «Literary gazet International», определили формат, объем, первоначальный тираж. Как большинство газет в США, она будет печататься многоцветной. Периодичность — раз в две недели. Формат — таблоид.

Американки не были бы американками, не договорившись с нами о параллельном с выпуском газеты виде деятельности, сразу приносящем их фирме гарантированный доход. Речь шла о предоставлении помещения для телеоператора и монтажника, которые готовили бы под руководством Синтии ежедневные оригинальные репортажи из Москвы для провинциальных американских телеканалов. Спрос на информацию из СССР в США рос постоянно.

В те времена для «Литературной газеты» не было неразрешимых проблем. Редакция быстро договорилась с райисполкомом о выделении помещения для американцев в соседнем доме, получила все необходимые разрешения на их работу. Наши сотрудники помогали им сориентироваться в Москве, найти нужных людей. Все, кто бывал у американцев, удивлялись, как же они вкалывают. Такое впечатление, что только работают, работают и работают — утром, днем, вечером, ночью.

Через некоторое время «Сан ворд» пригласила в США группу работников уже созданного нами подразделения по выпуску нового издания. После краткого пребывания в Вашингтоне — визит в Техас, осмотр полиграфической базы. Собственно, основные вопросы по работе нашего совместного предприятия были в Москве решены, готовился уже первый номер, так что поездка носила более характер ответного приглашения, чем деловой. Нас возили всюду в длинномерных лимузинах, что нынче обслуживают в Москве свадьбы (знай наших!), размещали в хороших гостиницах. Работа состояла только в выступлениях на презентациях, пресс-конференциях, по радио и телевидению. Обычно я говорил по-английски и без бумажки, но на первой официальной презентации — и по-русски, и по готовому тексту, как положено в таких случаях. Текст каким-то необъяснимым образом сохранился, вложенный в первый номер «LGI». Вот он.

— Рад приветствовать руководителей «Сан ворд», ее друзей, всех, кто пришел. В «Сан ворд» очень смелые люди. Для того чтобы издавать «ЛГ» в США, нужна смелость, причем не только коммерческого риска.

Я люблю смелых людей. А еще больше — таких, у кого смелость соединяется с мудростью — им цены нет.

В основе нашего проекта лежит очень простая мысль: если такие две могучие страны как США и СССР объединят свои усилия, нет в мире силы, которая могла бы им противостоять. Вместе мы можем предотвратить любую агрессию, справиться с экологией, терроризмом, бедностью, с самыми страшными болезнями.

Думаю, ради этого стоит побороться за все, что нас объединяет, против всего, что еще, к сожалению, разъединяет.

Мы, американцы и русские, надеемся, что проект, при рождении которого вы сейчас присутствуете, будет еще одним шагом наших великих народов навстречу друг другу.

Мы просим всех, кто верит в это и хочет этого, содействовать успеху нашего начинания. Я уверен, здесь, в Техасе и в остальной Америке у нее будет много друзей и помощников. Заранее всем им наше сердечное спасибо.

А теперь я готов со всей откровенностью ответить на любые ваши вопросы. И давайте условимся: не бывает плохих вопросов, бывают плохие ответы.

Вопросов было много, я отвечал со всей откровенностью.

Когда мы уже вернулись домой, из США сообщили: «LGI» собрала для начала три тысячи подписчиков. На фоне шести с половиной миллионов тиража «Литгазеты» цифра представлялась удручающей. Американцы ж, однако, бурно радовались, считая это не просто успехом, а большим успехом. «У нас редкая новая газета имела на старте такую подписку». Мы порадовались за них.

Известия из Штатов приходили ободряющие. Каждый новый номер хорошо продавался, возник стойкий интерес к (цитирую рекламу) «русской газете, пришедшей в Америку». Появилась и стала расти почта от американских читателей. В основном они советовали, о чем и как надо и не надо писать для новой аудитории. Все письма были доброжелательны, а многие — с лестными похвалами и даже поздравлениями.

Это, конечно, поднимало дух всей московской редакции «LGI», состоявшей из 7 человек — главному редактору Владимиру Весенскому, Ирине Богат, Алексею Коробову, Александру Пелехациому, Валентину Островскому, Тимофею Баженову (фото) и Виктору Скрылеву (художник).

Владимир Весенский	Ирина Богат	Тимофей Баженов. Неожиданная встреча	Виктор Скрылев

Американский вариант имел основой материалы «Литгазеты», но чем дальше, тем больше места в нем занимали статьи оригинальные, написанные в расчете на читателя, до тех пор с нашей тематикой незнакомого и ничего не читавшего из, с нашей точки зрения, давно пройденного. Большинство статей содержали поэтому небольшую разъяснительную преамбулу, дававшую краткую историю описываемой проблемы.

Как выглядел стартовый номер «LG International»? Первая страница состояла из ярких фотографий, анонсирующих важнейшие материалы.

В открытие номера шло большое интервью Светланы Селивановой с академиком Дмитрием Лихачевым о перспективах духовного развития советского общества — «Программа на 100 лет». «Идея социализма, — говорил он, — помогать развитию духовного и творческого потенциала каждого человека. Культура — не средство достижения материального благополучия. Культура — цель развития всего человечества».

Затем:

— обзор английской прозы, изданной в СССР;

— две статьи об Анне Ахматовой;

— история Смоленской иконы Божьей Матери;

— статья о реставрации монастырей;

— письма читателей из Ашхабада и Лондона;

— мой очерк о Н.И. Рыжкове к его 60-летию;

— интервью Ю. Роста с академиком Сахаровым;

— размышления Льва Любимова о современной Америке;

— интервью Л. Замойского с Норманном Мейлером об американской литературе;

— статья А. Ваксберга о драматических событиях 1941 года;

— статья Г. Подгурской о факторах риска атомной энергетики;

— интервью Ю. Щекочихина с генерал-лейтенантом МВД А. Гуровым «Лев прыгнул»  о росте финансовой мощи организованной преступности;

— социологический опрос читателей «ЛГ» о наиболее интересующих их темах газетных выступлений;

— бейсбол в России;

— реклама Аэрофлота.

Приведу еще содержание февральского номера за 1990 год.

Газета открывалась непринужденным разговором Владимира Весенского с читателями. Тут и ответы на письма, и советы по будущим темам, и анонсы следующего номера. Три полосы занимала богато иллюстрированная статья академика В. Сагдеева об Андрее Дмитриевиче Сахарове. Затем тоже объемная дискуссия нашего рижского корреспондента Георгия Целмса с Игорем Клямкиным и Андраником Миграняном на тему: нужна ли нашей стране «железная рука». Подверсткой шел обзор читательских мнений, озаглавленный «Нет диктатуре!». Далее две биографические справки о новых членах Политбюро, избранных на съезде КПСС в 1989 году, — В.А. Крючкове и Ю.Д. Маслюкове. Международная тематика представлена статьей о положении в странах Восточной Европы, переживающих кризис социалистической системы. Федор Бурлацкий рассказал о сессии съезда народных депутатов СССР, а  Геннадий Бочаров— об обстоятельствах крушения военно-транспортного самолета под Уфой. Красочный фоторазворот о праздновании Нового года в СССР — от Москвы до самых до окраин — отвлекал читателя от серьезных тем.

Но, кроме этого вставного веселящего душу фрагмента, все остальное в номере соответствовало общему духу и содержанию номеров «Литгазеты» — и очерк о судьбе руководителя Еврейского театра Михоэлса, и беседа академика-экономиста Станислава Шаталина с нашим обозревателем Владимиром Соколовым о привлекательных и пугающих сторонах либерализации экономики, и эссе американского исследователя СССР (судя по всему из ЦРУ) об истории советского государства в последние 30 лет, и подборка острых писем из почты «Литгазеты». Заключали номер прелестное эссе Михаила Жванецкого об Америке и страничка, посвященная русским красавицам и последним работам наших модельеров.

Совместное советско-американское предприятие «Литерари газетт интернейшнл» развивалось вполне успешно, чему мы вскоре получили убедительное подтверждение. Известный во Франции человек, в прошлом ближайший соратник Де Голля, назначенный им начальником парижской полиции, Алексис Маскович предложил создать аналогичное американскому советско-французское совместное предприятие по выпуску «Литгазеты» в Париже.

Вообще-то Алексисом Маскович стал во Франции, а родился в Москве, звался Александром Алексеевичем. В 1924 году его отец сказал семье: «После Ленина в России делать нечего» и перевез ее на берега Сены. Годы фашистской оккупации Маскович провел в рядах Сопротивления, откуда его близость с Де Голлем.

Предложение Масковича, как и «Сан ворда», не принять было невозможно. В ходе переговоров мы обнаружили полное взаимопонимание, все вопросы решили к обоюдному удовлетворению, оставалось только начать выпуск еще одного зарубежного издания «ЛГ».

К сожалению, сбыться сему проекту было не суждено. Пока я наслаждался прелестями парижской весны, соратники приготовили мне сюрприз.

Юрий Петрович Воронов, увы, не сумел оправиться от инфаркта и как раз в эти дни подал заявление об уходе с поста главного редактора. Тут же было созвано общее собрание и избран новый главный — Федор Михайлович Бурлацкий. Едва появившись в редакции, я был приглашен к нему в спешно занятый кабинет главного.

— Надеюсь, вы понимаете, что вместе мы работать не сможем, — встретил меня Бурлацкий.

— Конечно, — ответил я. — Да и у меня нет никакого желания быть вашим замом. Это было бы унизительно.

Маскович, узнав о происшедшем, отозвал свои предложения. «Вы заботитесь о том, чтобы газете было лучше, — сказал он мне. — А он – чтоб ему было лучше».

Реакция американцев тоже последовала незамедлительно. Получив от Синтии сообщение о наших переменах, те же две почтенные дамы срочно прибыли в Москву и встретившись с новым начальником, прервали контракт. Как мне потом сказала Синтия Нью, «он у них не вызвал доверия». Так кончилась прекрасно начавшаяся недолгая история «русской газеты, пришедшей в Америку».

Что касается Масковича, то он тоже прибыл в Москву, куда был приглашен Гавриилом Поповым на должность советника, учитывая его огромный опыт руководящей работы в Париже. Масковичу тут же выделили прекрасную квартиру на Октябрьской площади.

В августе 1991 года Александр Алексеевич увидел скопление кранов, бульдозеров и экскаваторов вокруг памятника Ленину работы Манизера. Все мгновенно поняв, он позвонил Попову и грозно произнес:

— Немедленно все это убери. Ленин гений человечества. Автор — выдающийся скульптор. А я тебе больше не советник!

Работники «LGInternational» кто вернулся на свои старые места в редакции, кто уволился. Алексей Коробов — смелый парень и хваткий журналист — отправился искать счастья в Южную Америку, где вскоре погиб при невыясненных обстоятельствах, разделив судьбу издания, где так хорошо начинал.